Раскинулась скатерть широко,
И гости бушуют над ней...
Товарищ, мы мчались далёко,
Чтоб твой застолбить юбилей.
«Товарищ, я больше не в силах стоять, —
Сказал тамада юбиляру.
Огнем мои трубы от водки горят,
Сгорает желудок от жару.
Прости, извини — уже падаю с ног...
В последнем желаю же тосте,
Прожить сотню лет юбиляр чтобы смог,
И столько же – званые гости!»
Ушел тамада. Друг бутылку схватил,
Собравши последние силы.
И пробку привычно ногтем отворил,
И счастье его озарило.
На литр самогона глоточек воды
Глотнул он отчаянно, яро,
Стирая салфеткой помады следы,
Услышал он стон юбиляра:
«Ты, ящик не выпив, не смеешь бросать
Такую крутую компашку.
Упав и под лавку, ты должен сосать
Хрустальную эту ромашку!»
И вышел на двор он. Терпенья уж нет.
Струя на морозе забилась...
И в зал забежал юбиляр наш — на свет.
В глазах его все помутилось.
Лечить юбиляра наутро пришли
С пивком — самой славной похмелкой.
К губам пересохшим ее поднесли
В посуде, однако, не мелкой!
Старушка его постарей, побелей,
Но сына, наверно, дождется -
Кончается очередной юбилей,
И скоро домой он вернется!
